Как барменша продавала солярку дальнобойщикам, кормила своими обедами и что на это сказало начальство

В морозную зиму 2010-11 года я работала в придорожной кафешке. Те, кто ездит по федеральным трассам, знакомы с таким видом общепита: налепленные по обе стороны дороги небольшие заведения предлагали простые и сытные обеды, недорого и без изысков. Основной контингент — дальнобойщики, с одним из которых и связана эта история.

Кто, если не мы?

То кафе располагалось примерно в 600 км от Ростова в сторону Москвы, на трассе М-4 “Дон”. Пара залов, стоянка, душ — в принципе, “ассортимент” как и у всех подобных заведений. Я — за барной стойкой, но по сути моя должность совмещала в себе обязанности официанта, кассира и уборщицы. Еще один немаловажный элемент, который прилагался к моему рабочему месту — рация, настроенная на ту же волну, что и рации в фурах. По ней я периодически вещала типичный рекламный текст:

Кафе “УЮТ”, расположенное на 45* км в сторону Москвы, приглашает вас вкусно покушать. К вашим услугам стоянка, душ, магазин “100 мелочей”…

И далее по тексту. Именно по этой рации мы узнали о беде, с которой столкнулись дальнобойщики в самый мороз.

Затяжные пробки, в которых они стояли из-за метели, вынужденный прогрев машины, чтобы не замерзнуть — все это привело к тому, что ребята попросту оставались без денег. Весь выделенный на дорогу бюджет буквально улетал в выхлопную трубу, к нам они приезжали замерзшие, голодные, но заказывали самое простое: суп и пару кусочков хлеба.

Просто не было денег на полноценный ужин. А каково зимой — и без еды?

Всех накормить не удалось, но мы честно старались облегчить ребятам жизнь.

В каждой смене работало несколько человек: я (бармен), официантка, повар, посудомойщица и охранник. За сутки нам разрешалось съесть определенное количество блюд: не солянку, конечно, и не отбивные, но борщ, харчо, пюре с котлеткой — это было можно.

Мороз стоял не один день: на вторую смену мы уже притащили с собой еду из дома и оставляли свои “суточные” порции, чтобы подкормить особо оголодавших. Управляющая кафе, увидев такое “безобразие” — кафе-то теряло выручку от нашей инициативы — молча выключила камеры видеонаблюдения. Мы поняли это, как разрешение.

“Продам солярку, на Москву!”

По рации я часто слышала “объявления” дальнобойщиков, которые продавали излишки ГСМ: как правило, это была солярка неплохого качества по цене ниже, чем на заправках. Той зимой излишков почти не было: все уходило на прогрев, поэтому я была удивлена просьбе очередного посетителя:

Представляете, как сложно было водителям при таких условиях?

— Привет! Тут такое дело… Можно вашей рацией воспользоваться? На моей адаптер накрылся, не могу в эфир выйти.

Мужчина рассказал, что все деньги закончились еще под Ростовом: метель застала его среди полей, приходилось покупать чай и хлеб втридорога у вездесущих любителей легких денег. К тому моменту, как он добрался до нашего кафе, у него не было средств, чтобы проехать через турникеты на платной дороге, поэтому дальнобойщик решил избавиться от части солярки.

Управляющая не позволила парню зайти за стойку, поэтому мне пришлось самой выходить в эфир. Но одно дело — озвучить рекламу кафе, и совсем другое — продавать топливо! Немного стушевалась, но палец привычно зажал кнопку:

— Продам солярку, на Москву. Кафе “Уют”.

Особенно в памяти отложился голос неизвестного водителя, прозвучавший в эфире в ответ на один из моих призывов: — Первый раз слышу женщину-дальнобойщика!

Говорить пришлось не раз, и не два, но в итоге покупатель нашелся, и водитель решил свою проблему.

Особенно в памяти отложился голос неизвестного водителя, прозвучавший в эфире в ответ на один из моих призывов: — Первый раз слышу женщину-дальнобойщика!

… Слухи на дороге разносятся быстро. Нас потом не раз угощали фруктами, и рекламировали своим друзьям. Мы искренне старались помогать водителям, потому что дорога не жалует никого, и чрезвычайная ситуация в сочетании с равнодушием окружающих легко может привести к печальным последствиям.